"Инцидент у излучины реки": "вставной зуб".

[Maeda_Mori]

Тапками не бейте. Что я еще могу сказать! Тем, кто видит заголовок про излучину впервые: лучше это не читать)))) Лучше читать остальные части, а это - если захочется что-то прояснить для себя)))

Чтобы был ясен пень контекст, немножечко текста до

Когда она вновь вышла во двор, воздух уже казался синеватым из-за надвигавшихся сумерек. На этот раз они с Чонгом встретились на полпути, у колодца. Обоим это показалось забавным: они обменялись насмешливо-заговорщицкими улыбками.
- Вот как, похоже на свидание! – беззаботно заметила Фиа, - Я и не помню, как это!
На этот раз она говорила правду: единственный человек, который понравился ей после побега из дома, никогда не приглашал ее на свидания, а все, что было до, она старалась как можно лучше схоронить на дне памяти.
- Я думал, такие вещи забыть трудно, - он серьезно посмотрел на нее.
- Я же очень старая, господин Чонг, в моем возрасте мало что помнишь. И плохое, и хорошее, - пошутила она.
Чонг на секунду опустил голову, потом будто встряхнулся и указал ей кивком:
- Видите те деревья? Их здесь не так много, а стоит проехать сколько-то на запад – и глядишь, их все больше и больше по берегам рек…Вечером они кажутся почти черными… когда часто видишь, легко запомнить.
Фиа посмотрела поверх крыши – туда, где темнели кудрявые вершины. Из южной части дома их хорошо видно. Он живет там, хотя во флигеле днем, должно быть, гораздо прохладнее.
Ей темные кроны показались немного зловещими. Но молодой человек смотрел на густую листву, словно клубившуюся на фоне вечернего неба, как на что-то, бывшее ранее привычным. Что это была за жизнь там, на западе - даже об опасностях можно вспоминать с приязнью?
- Места, откуда вы родом, какие они? – Чонг выжидательно склонил голову набок.
- Откуда родом… - невольно ее голос зазвучал ниже, глубже, словно откликаясь на неведомые ветры, сейчас Фиа почудилось: брошенная нею так поспешно усадьба братьев и хитросплетения конструкций Orbital Main Junction гораздо ближе друг к другу, чем к этому маленькому дворику:
– Ну…там видно очень много звезд… такое красивое небо по ночам…
Она поймала взгляд, которому не смогла найти объяснения. Затем уголки полных губ чуть приподнялись в ехидной улыбке.
И Фиа осторожно продолжила:
- Много лавок и харчевен, - она порадовалась, что нашла в памяти нужное слово. - Люди приезжают, уезжают…
- Если так, госпожа Хуа, то это очень похоже и на наш город! – слова прозвучали шутливо и непринужденно, но взгляд черных глаз смягчился гораздо медленней.
- Извините на минутку, пойду, принесу фонарь…

В густеющей темноте она не сразу разглядела ручку двери. Войдя в дом, стала искать на ощупь новенькие кресало и светильник под складчатым бумажным абажуром и вспомнила, как хозяин харчевни с добродушной шутливостью, но настойчиво уговаривал купить их: «Госпожа Хуа, поверьте старику, так Вам будет куда сподручнее! К тому же, лисицам свет фонаря очень к лицу!» Фиа тихо хихикнула, потом ей в голову пришла идея: она нашарила рукой гребень и, полностью доверившись чувствам, бесшумно вышла. Опустилась на колени, зажгла фонарь. Чонга, присевшего на край настила галерейки, она заметила не сразу. Юноша сидел неподвижно, но, увидав ее, перебрался поближе к свету.

Настойчивая мошкара заколотилась о светящиеся ребристые бока. Мягкое движение ветра прошло сквозь влажную прохладу вечера: огонек светильника метнулся и потускнел. Фиа подняла голову и взглянула на соседа. Странные тени пролегли вдоль переносицы и скул, желтые отсветы, переместившись, словно в головоломке, вдруг обрисовали ей то, что нельзя было заметить днем. Недуг слишком серьезен. Секунда – и она поняла смысл ехидной улыбки. За кого он принял ее? «Там видно очень много звезд». Их видят люди, но, возможно, и духи тоже. И сама Смерть. Еще мгновение - и спокойный взгляд встретился с ее глазами; не раздумывая, Фиа почти зажмурилась и широко улыбнулась в ответ, протянула руку к волосам:
- Можно показать Вам один фокус? – о, это она приберегала на крайний случай, смакуя и растягивая удовольствие…но сегодня ей захотелось просто пошутить. А теперь выходит: «лисье» циркачество – способ доказать ее человеческую природу? И выразить Чонгу свое искренне дружеское отношение. Нет, она ничего не скажет…лишнего.
- Конечно, - он поправил выбившуюся прядку. Наклонив голову, глянул исподлобья, весело и заинтересовано. Она, уже овладев собой, медленно распустила узел волос на затылке. Вынула гребень из-за пояса, размеренным движением повела его от макушки вниз. Еще взмах и - еще! С каждым из них пряди волос становились все длиннее, достигли колен. Легкая темная волна свернулась в завиток на гладко пригнанных досках настила. Опустив руку с гребнем, Фиа сполна насладилась изумлением Чонга.
- Можете дотронуться…
Тонкие сильные пальцы соскользнули с рукояти сабли и несколько недоверчиво погладили кончики ее волос.
- Для чего это изобретение? Какие мягкие!
- Чтобы делать, - она попыталась подобрать правильное выражение, - ээ, большую прическу.
- А если не нужно?
- Тогда так.
Она отвела плечи назад и расслабленно-кошачьим движением встряхнула чуть запрокинутой головой, пряди зашевелились, как живые, заставив приятную россыпь мурашек пробежаться по спине, и начали укорачиваться. Чонг посмотрел на Фиа, как на нечто, потребующее определенных усилий для дальнейшего осмысления. Неожиданно ей очень живо вспомнился ее плеер, изящная высокотехнологичная копия дешевой китайской придумки. Кто знает, какую пользу догадаются извлечь здесь из такого гребня?! Она засмеялась и протянула простой по форме и немного теплый на ощупь кусочек дерева Чонгу. Тот внимательно изучил вещицу, очевидно, примечая мельчайшие детали.
- Интересно, а если мужчина лыс – ему поможет? – спросил он, старательно пряча улыбку.
- Не знаю…
Они принялись рассматривать гребень вместе.
- Сказать по правде, не знаю, как он сделан.
- Мастер вырезал его очень коротким ножом: вот зарубка, видите? И еще одна.
- Я никогда не замечала, надо же…

Свет фонаря разгорелся сильнее, окутав золотистым сиянием совсем маленькую часть галереи, а над остальным миром уже царила ночь, ясная и спокойная.

Свет фонаря разгорелся сильнее, окутав золотистым сиянием совсем маленькую часть галереи, а над остальным миром уже царила ночь, ясная и спокойная.
Чонг передал гребень Фиа. Она рассеянно протянула ладонь, но, убирая необычную игрушку в складки платья, внезапно осознала: ее пальцы только что коснулись его запястья – с внутренней стороны. Там, где, возможно, кожи касалась до этого лишь рукоять оружия. Ее новый друг – не тот человек, чтобы рассказывать о своих похождениях, и он вряд ли стал бы флиртовать таким образом: прикосновения здесь не очень-то приняты. Однако за все время жизни в усадьбе никакой девушки поблизости она пока не заметила. Фиа подняла глаза, и, с мягкой решительностью взяв юношу за руку, слегка подалась назад.
- Становится прохладно, господин Чонг…не войти ли нам в дом?
Он посмотрел на нее долгим взглядом, затем кивнул. Не сговариваясь, они поднялись с места. Казалось, обоим немного не по себе. Чонг машинально наклонился за фонарем, Фиа поспешила сдвинуть створку двери.
Ей было совершенно все равно, как закончится эта эскапада: что тот подумает о ней, можно ли заразиться, увидит ли кто-то их вместе. Основное, чего она боялась – каким-либо образом дать понять проницательному парню, что знает о том, насколько серьезно он болен. Но Фиа успокоила себя тем, что возможно, Чонг и сам не в курсе, что довольно скоро умрет, а значит, не стоит и слова говорить об этом. Пока он жив, это главное. И никакие воспоминания не заставят передумать, если уж ей было оказано такое доверие.
Войдя, Чонг удивленно заметил:
- Вы не держите свечей?
- Нет, у меня есть только этот фонарь, - улыбаясь, ответила она.
Молодой человек покачал головой:
- Он – чтобы светить себе на улицах.
- Тогда я зажгу жаровню.
Она наклонилась над очагом.
Заметив взгляд, брошенный ею в сторону чайных принадлежностей, Чонг поспешно заметил:
- Не нужно! Можно мне немного воды?
Фиа передала ему полный стаканчик, потом, почувствовав, что в горле совершенно пересохло, налила и себе. Молча устроилась рядом с Чонгом, потом осторожно прислонилась к его плечу. И неожиданно волнение улеглось, как послушный пес. Она сделала глоток и, не двигаясь, продолжила смотреть на огонь.
- Здесь самое спокойное место из всех, где я была.
Она почувствовала легкое прикосновение руки, проведшей по ее волосам.
- Это Вам только кажется.
- Не кажется! – она развернулась, смеясь. – Почему Вы мне не верите?!
Вода из стаканчика, что она все еще держала в руке, плеснула на платье. Чонг уклонился почти незаметным движением, и на его широкую хлопковую рубаху не попало ни капли. Фиа почувствовала, что ее лицо почти против воли расцветает восхищенной улыбкой. Она оперлась на руку и, склонившись, почти уткнулась лицом в грудь юноши. Увернулась от пальцев, погладивших щеку, подняла лучащиеся глаза и спрятала голову в плечи, точно от щекотки. Последовали возня и смешки, но неожиданно Чонг слегка отстранился: худая рука смущенно сжала полы разошедшейся рубахи. Фиа успела заметить выпирающую ключицу. Она приподнялась на локте и с сосредоточенным видом поправила ткань. Потом, чуть откинувшись, полюбовалась, провела ладонью по аккуратной складке. Характер нового друга нравился ей все больше. Будет легко сделать вид, что ничего не заметила: сам Чонг никогда не уступит обстоятельствам, его силой духа можно восхищаться совершенно искренне. И вполне возможно, он никогда не признается, что болен. Пусть все выглядит так, будто она не смеет и гадать, что на уме у этого сильного и грозного мужчины.
Через некоторое время они заметили, что огонь в жаровне горит все слабее, и переглянулись. Фиаренца, встала, прошла к очагу. Деревянный пол шелковисто приласкал ступни. Она повозилась с крошечной темной чашей, стараясь припомнить, как подбавить топливо. Наконец огонь разгорелся, бесшумно осветив комнату даже лучше, чем прежде. Теперь можно было отвлечься; она почувствовала взгляд Чонга - точно легкое прикосновение к шее, там, где самые короткие прядки. Девушка обернулась и поняла, что права: положив голову на вытянутую далеко вперед руку, он задумчиво смотрел на нее. Отряхнув ладони, Фиа поспешила вернуться. Но тут глаза Чонга потемнели и закрылись, другая рука его скользнула по черному шелку, и, как-то странно сгорбившись, он уткнулся в ее кисть. Передвинувшись так, чтобы ее тень не закрывала лицо юноши, Фиа осталась стоять, наблюдая. Дыхание его стало реже, губы немного побледнели. Она сделала шаг и опустилась рядом, обнимая его за плечо одной рукой. Перевела взгляд на старое дерево балок, решетчатые двери. Хоть и хрупкая, эта защита от ночной тьмы была реальна, но девушке казалось, будто она смотрит не вовне, а внутрь себя, и все вокруг эфемерно, подчиняясь, как и ее собственное дыхание, мерным колебаниям груди лежащего рядом. Затем что-то изменилось: даже не поворачивая головы, Фиа уже знала, что сейчас он откроет глаза, вновь наблюдая за ней. Улыбнулась, не отводя взгляда от решетчатых створок:
- Какая глубокая ночь, господин Чонг!
Она изящно, мягко вытянулась, накрыв ладонью его руку. Молодой человек приподнялся, гибкие пальцы, отполированные рукоятью оружия почти до блеска, погладили ее запястье. Одним движением - точно перетёк плавно - Чонг оказался на ногах, Фиа поспешила робко заметить:
- Вы, наверно, спешите к себе?
Она, секунду помедлив, направилась к двери, но, взявшись за створку, обернулась и увидела, как Чонг, которому не понадобилось много времени, чтобы собраться, закрепляет меч и кинжал у пояса. Это подсказало ей, что делать: пропустив юношу вперед, Фиа вышла следом – с серьезным лицом и ничего не спрашивая. Темнота казалась угольно черной, обтянутые бумагой створки пропускали мало света, и край галереи уже растворялся в теплом весеннем мраке. Простившись, она осталась стоять, прислушиваясь. Но даже в такую тихую безветренную ночь шагов ее друга слышно не было.

и немножко - после

Восход напомнил Фиа самое первое утро здесь: она не сомкнула глаз, проводив гостя. Неподвижно лежа в своей комнатке, девушка с тревогой поняла, что не знает ничего о том, какое решение принять. Мысли метались и перескакивали от одного к другому, но она продолжала все также наблюдать, с внешним спокойствием опершись на локоть, как светлеет на востоке, как постепенно проявляются первые тени. Не дождавшись, пока солнце полностью выйдет из-за горизонта, вскочила и быстро оделась. Нет, бежать она не собиралась. Хотя это было бы умнее всего. Но можно сходить в город: так будет лучше думаться, и, может, реальная опасность отвлечет ее от ненужных – она это понимала – сомнений. У дверей Фиа остановилась, выпустила из рук узелок и посмотрела на руку: ей вспомнилось, как вечером кончики пальцев коснулись внутренней стороны запястья Чонга. Она быстрым движением поднесла их к губам, подобрала узелок и вышла.
Свежесть подбодрила ее, но, миновав двор, Фиа вдруг остановилась и довольно долго глядела на заросли. Затем решительно двинулась к ним: надо будет вырезать себе палку получше. Здесь деревенские жители, придя издалека, не оставляют посох даже в городе. Достав из складок одежды кинжал, она подержала его на вытянутой ладони, и улыбка медленно проступила и исчезла на губах.

запись создана: 28.08.2010 в 17:27

@темы: шинсенгуми, Соджи Окита, Окита Содзи, писанина, Инцидент у излучины реки

Comments

[Рысь Ллиотар]

Мырррр. Таки мырррр.

Но все-таки клади большие массивы текста под кат, мр?

[Maeda_Mori]

Донна Анна (Ллиотар) Мрр? то есть эта версия имеет право на имплантацию?